Blog

В режиме анонса пресс-центр Верховного Суда РФ опубликовал новость о принятом проекте Пленума ВС РФ о судебной практике по уголовным делам.

Первая, бросающаяся в глаза новость касается ужесточения требования к законности и обоснованности избрания мер пресечения.

Разберемся, привнес ли Верховный Суд действительно что-то действенное в эту крайне актуальную область уголовного процесса или это повторение пройденного и хорошо известного ранее.

Как утверждается в анонсе, ВС РФ указывает на то, что «ни одна из мер пресечения, в том числе заключение под стражу, не может быть избрана подозреваемому или обвиняемому, если в ходе судебного заседания не будут установлены достаточные основания полагать, что он скроется от следствия или суда, продолжит заниматься преступной деятельностью, уничтожит доказательства или иным путем воспрепятствует производству по уголовному делу».

Более того, «судам следует иметь в виду, что наличие таких данных еще не свидетельствует о необходимости применения к лицу самой строгой меры пресечения в виде заключения под стражу» (суд в каждом конкретном случае должен подумать об альтернативе аресту).

Как правило, предусмотренная ч.1 ст. 97 УПК РФ формула — «может скрыться и продолжить заниматься преступной деятельностью» использовалась и используется по факту в обоснование ходатайства следствия о заключении подозреваемого и обвиняемого под стражу. Избрание более щадящих мер пресечения (подписка о невыезде, личное поручительство, залог, запрет совершения определенных действий) обычно не является предметом полемики с органами следствия и с радостью принимается фигурантами дел, без оспаривания доказанности правильности приведенной формулы в каждом конкретном случае. А ведь избрание абсолютно любой меры пресечения допускается не автоматически, а только при доказанности данных о том, что лицо может скрыться, продолжать заниматься преступной деятельностью, воспрепятствовать производству следствия.

Сложившаяся после принятия Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19.12.2013 N 41 (ред. от 24.05.2016) «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога», а также Обзоров практики рассмотрения судами ходатайств об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу и о продлении срока содержания под стражей (18.01.2017г., 24.04.2019г.)  практика ориентировала суды на то, что избрание меры пресечения в виде заключения под стражу допускается только при наличии оснований, предусмотренных в ст. 97 УПК РФ, при условии, что имеются конкретные данные, подтверждающие, что подозреваемый или обвиняемый скроется от дознания или предварительного следствия, может продолжать заниматься преступной деятельностью или угрожать свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства, уничтожить доказательства либо иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу. При отсутствии указания в постановлении на такие данные либо в тех случаях, когда их достоверность не проверялась в судебном заседании, суды вышестоящих инстанций отменяли судебные решения.   

В значительном числе лично мне известных случаев суды беспардонно игнорировали отсутствие в материалах по ходатайству вообще каких-либо данных, с наличием которых связан или может быть связан арест. Про «доказательства» говорить совершенно не приходится. Так, под одному из материалов с моим участием суд первой инстанции освободил подозреваемого из-под стражи в зале суда, отказав в аресте, избрав при этом запрет совершения определенных действий. Московский городской суд по представлению прокурора изменил эту меру на домашний арест на основании представленного в апелляционную инстанцию протокола допроса потерпевшего, в котором последний бездоказательно сообщил о «давлении, которое на него в социальных сетях оказывается (неназванными) представителями обвиняемого».

Таким образом, в данном вопросе ВС РФ ничего нового судам, а также обвинению и защите, не сообщил.

А вот второй тезис анонса содержит небольшую теоретическую новеллу.

Верховный Суд в каждом конкретном случае обязывает суд, и соответственно и сторону обвинения, обосновать почему даже при доказанности наличия данных, являющихся условием (согласно ст. 97 УПК РФ) для избрания любой меры пресечения (в принципе), в конкретном случае необходимо избрание именно заключения под стражу в качестве меры пресечения, а не иной меры.

На практике такая новелла будет обходима стандартной формулировкой – «иные меры пресечения не смогут в полном объеме обеспечить надлежащее производство по уголовному делу»

Вторая новость анонса касается не менее животрепещущей темы – специфики избрания меры пресечения в отношении индивидуальных предпринимателей и руководителей (членов органов управления) коммерческих организаций, подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений против собственности и в сфере экономической деятельности (ст.ст.159, 159.1-159.3, 159.5-159.6, 160, 165 и 201 УК РФ).

И эта новость представляет собой процессуальную новеллу бесспорно (теоретически точно, как будет на практике – посмотрим).

Новелла заключается в том, что при рассмотрении материалов следствия, содержащих ходатайство о заключении под стражу подозреваемых и обвиняемых по указанным статьям, презюмируется, что преступления совершены в связи с осуществлением ими предпринимательской деятельности или полномочиями по управлению коммерческой организацией или ее имуществом.

Верховный Суд указывает правоприменителю на то, что ходатайство не может быть удовлетворено, за исключением случаев, когда автор ходатайства хорошенько обоснует и представит «сведения» об обратном, то есть, мотивирует и докажет, что речь идет о совершении преступления вне сферы, описанной в абз.3 ч.1 ст.2 ГК РФ.

Не могу сказать, что до сего момента органы следствия полностью игнорировали объяснения суду по данному вопросу (и такое бывало), однако в настоящее время суды неизбежно станут более требовательны к этому, а значит хотя-бы кто-то получит заслуженную индульгенцию.